Что знает медицина о «кортизоловом животе»

Термин «кортизоловый живот», внезапно ставший популярным у разнообразных блогеров, освещающих вопросы ЗОЖ, не является медицинским диагнозом, однако довольно четко описывает другие состояния, являющиеся маркером и усугубляющие нарушение обмена веществ во всем организме. Одна из их основных причин – стресс, особенно хронический.

Так какая же связь между кортизолом, стрессом и висцеральным жиром?

Пандемия, которой радуются

В данный момент ВОЗ и другие организации по охране здоровья бьют в набат: примерно каждый восьмой житель планеты страдает ожирением, включая 879 миллионов взрослых и 159 миллионов детей и подростков, при этом избыточный вес фиксируется у 43% взрослого населения мира и у около 37 миллионов детей до 5 лет. У 159 миллионов детей и подростков диагностировано ожирение, и цифры эти растут. Так, с 1990 по 2022 год распространенность ожирения среди взрослых увеличилась более чем вдвое, а среди детей и подростков – в четыре раза1.

Эта тенденция сопровождается ростом массы связанных с метаболическим синдромом патологий, включая гипертонию, диабет и дислипидемию, и вполне официально имеет название пандемии. Считается, что именно метаболический синдром, так или иначе сопутствующих ожирению, повышает риск смерти от сердечно-сосудистых заболеваний, диабета и некоторых видов рака.

При этом в обществе относительно проблемы избыточного веса царит эскапизм и благодушие. Вместо того, чтобы искать пути решения проблемы, люди предпочитают «принимать себя такими, как есть» и «нормализовывать» ожирение.

Меж тем, медицинская статистика неумолимо фиксирует рост заболеваний, сопровождающих ожирение.

Судите сами.

С 1980 по 2014 год число людей с диабетом увеличилось вчетверо, в основном – за счет сахарного диабета второго типа, тесно связанного с метаболическим синдромом. В 2021 году диабетом болело 529 миллионов человек в возрасте 20–79 лет, что составляло около 10% взрослого населения мира. К 2050 году прогнозируется рост этой патологии на 148% (до 1,31 миллиарда человек), причем 49,6% из них «обеспечиваются» ожирением, ключевым компонентом метаболического синдрома2.

При этом наблюдаются две настораживающие тенденции3:

1. Сахарный диабет 2 типа – более не болезнь богатых и экономически успешных стран и групп населения, а, наоборот, бремя бедняков и развивающихся стран.

2. Смертность от диабета неуклонно растет, несмотря на усилия современной медицины.

Еще одна тенденция – прямая связь диабета и ожирения. Особенно хорошо это видно на примере Юго-Восточной Азии и Африки, где наблюдается стремительный рост СД2 из-за урбанизации и увеличения ожирения4.

Сердечно-сосудистые заболевания, которые остаются ведущей причиной смерти в мире, также непосредственно связаны с ожирением. Из 17,9 миллиона жизней, которые они унесли в 2019 году, 2 миллиона были связаны с высоким уровнем сахара в крови, характерным для метаболического синдрома. И хотя за последние 20 лет, благодаря современной медицине, удалось снизить смертность от этой патологии, наличие метаболического синдрома у пациента нивелирует для него усилия лекарств.

Метаболический синдром увеличивает риск сердечно-сосудистых заболеваний в 2–4 раза из-за атеросклероза, гипертонии и дислипидемии. Например, повышение уровня гликированного гемоглобина на 1% увеличивает риск инфаркта миокарда на 14% у пациентов с сахарным диабетом 2 типа.

При этом около 50–60% взрослых в Европе имеют ожирение и гипертонию как факторы риска сердечно-сосудистых заболеваний, связанные с метаболическим синдромом.

Увеличивает метаболический синдром и риск развития онкологии. Так, к видам рака, связанного с метаболическим синдромом, относят рак молочной железы, толстой кишки, печени, поджелудочной железы и эндометрия. Ожирение, как ключевой компонент метаболического синдрома, увеличивает риск развития этих видов рака на 20–50%. Точных данных о росте заболеваемости раком, связанным исключительно с метаболическим синдромом, мало, но ожирение считается причиной 4–8% всех случаев рака.

Считается, что метаболический синдром увеличивает риск сердечно-сосудистых заболеваний, диабета 2 типа и рака через хроническое воспаление, инсулинорезистентность, гипергликемию и дислипидемию. Например, гипергликемия способствует сосудистым осложнениям, а инсулинорезистентность стимулирует пролиферацию клеток, повышая риск онкологии.

Однако почему в списке факторов риска внезапно оказался кортизол, стресс и висцеральный жир как таковой?

История исследований кортизолового живота

Исследования связи между кортизолом, стрессом и абдоминальным ожирением, часто называемым «кортизоловым животом», начались в конце XX века, когда ученые обратили внимание на роль так называемой «гипоталамо-гипофизарно-надпочечниковой оси» в метаболизме и распределении жира. Кортизол, как основной глюкокортикоид, был идентифицирован как ключевой фактор, влияющий на накопление висцерального жира, особенно в условиях хронического стресса.

Первые гипотезы и исследования связи между стрессом и ожирением приходятся на 1980-1990-е годы, когда были опубликованы работы Björntorp и Mårin. Так, например, ими было показано, что кортизол способствует накоплению жира в абдоминальной области из-за высокой плотности глюкокортикоидных рецепторов в висцеральной жировой ткани, а аномальное накопление висцерального жира у женщин в пременопаузе связано с усиленной секрецией кортизола вследствие повышения чувствительности гипоталамо-гипофизарно-надпочечниковой оси5 6.

Также было замечено, что состояние гиперкортицизма, известное под названием «синдром Кушинга», в развитии которого повышение кортизола играет основную роль, как и «обычное» ожирение, связано с компонентами метаболического синдрома, а также с повышенной смертностью от сердечно-сосудистых заболеваний.

Например, у женщин с ожирением 24-часовая экскреция кортизола с мочой значительно коррелировала с диаметром живота и абдоминальным ожирением. Кроме того, у женщин, у которых превалировал абдоминальный тип накопления жировой массы, были повышены реакции кортизола на АКТГ и кортиколиберин-рилизинг-фактор.

Еще ряд исследований выявил значительную связь между утренним уровнем кортизолом плазмы натощак и компонентами метаболического синдрома.

Помимо прямых связей между кортизолом, ожирением и метаболическим синдромом, данные также свидетельствовали о том, что стресс может оказывать неблагоприятные метаболические эффекты через кортизол. Эти предполагаемые связи достигли непрофессиональной прессы, которая сочла кортизол «истинным виновником», и стала рекламировать продукты для похудения, которые якобы блокировали действие кортизола7.

В 2000-х годах произошло углубление понимания проблемы. Например, в этот период была опубликована знаменитая статья, связавшая у женщин высокие показатели отношения талии к бедрам (центральное, или абдоминальное ожирение, не характерное для женщин) с повышенной секрецией кортизола в ответ на стресс, что указало на связь между психологической уязвимостью и центральным ожирением8.

Работы демонстрировали реакцию гипоталамо-гипофизарно-надпочечниковой оси на дексаметазон у женщин с ожирением, показав различия в чувствительности к глюкокортикоидам в зависимости от распределения жира, и выявили, что женщины с абдоминальным ожирением имеют более выраженные изменения в активности гипоталамо-гипофизарно-надпочечниковой оси, включая повышенное соотношение кортизона к кортизолу в моче.

Исследования 2010-х годов принесли понимание связи хронического стресса и метаболического синдрома. Так, например, оказалось, что вмешательства, направленные на снижение стресса, (например, практика осознанности – так называемая «mindfulness») влияют также на кортизол и абдоминальный жир. Было показано, что снижение утреннего пика секреции кортизола (CAR) связано с уменьшением висцерального жира9.

Еще одно исследование десятых подтвердило, что хронический стресс и повышенные уровни кортизола связаны с метаболическим синдромом и абдоминальным ожирением, а в 2018 году было обнаружено, что индивидуальная чувствительность к глюкокортикоидам, частично обусловленная генетикой, может усиливать связь между стрессом и ожирением.

Современный подход

Современные исследования фокусируются на более сложных механизмах взаимодействия стресса и висцерального жира.

Так, например, исследования 11β-гидроксистероиддегидрогеназы 1 типа (11β-HSD1), начавшиеся в десятых, окончательно подтвердили ее влияние на синтез адипонектина и привели к появлению первых лекарств, нацеленных на этот фермент, для ингибирования адипогенеза. Меротерпеноид эквизетин, имеющий антибактериальную и противовирусную активность, в животной модели проявил также и свойства блокировать ожирение, воздействуя на жировую ткань посредством ингибирования адипогенеза. При этом он не влиял на потребление пищи, артериальное давление или частоту сердечных сокращений. Его свойства делают его одним из наиболее перспективных кандидатов новой группы лекарств против ожирения10.

Более того, оказалось, что блокада 11β-гидроксистероиддегидрогеназы 1-го типа как фермента, управляющего локальной активацией глюкокортикоидов, может помочь и при другом метаболическом нарушении, связанном с избыточным действием глюкокортикоидов – потере костной массы.

Недавние исследования показывают, что повышенная экспрессия 11β-HSD1 и сигнализация глюкокортикоидов в остеобластах связаны с потерей костной массы и ожирением у мышей, получающих высокожировую диету. Повышенная экспрессия 11β-HSD1 ограничивает поглощение глюкозы и остеогенную активность в остеобластах. Фармакологическое ингибирование остеобластной 11β-HSD1 с помощью ингибитора 11β-HSD1, нацеленного на костную ткань, в экспериментах стимулировало формирование костной ткани, улучшало усвоение глюкозы и уменьшало ожирение. Это доказало, что остеобластная 11β-HSD1 напрямую способствует потере костной массы, нарушению усвоения глюкозы и ожирению, вызванным высокожировой диетой11.

Также активно изучаются связи между ожирением и активностью гипофиза, включая изменения в секреции кортизола. Например, исследование 2023 года обнаружило, что у пациентов с ожирением снижен сигнал T1 гипофиза на МРТ, что может быть связано с нарушениями гипоталамо-гипофизарно-надпочечниковой оси и абдоминальным ожирением. Эти изменения могут быть объяснены изменениями в стромальной ткани гипофиза, коррелирующими с неспецифическим воспалением12.

Еще одно исследование обнаружило, что высокие уровни кортизола связаны с повышенным потреблением пищи, что способствует накоплению висцерального жира13.

К такому же выводу пришли и корейские ученые. Их исследование демонстрирует, что психосоциальный стресс и нездоровое пищевое поведение связаны с абдоминальным ожирением у взрослых. Авторы подчеркивают роль кортизола в этом процессе, связывая его с повышенным аппетитом и накоплением висцерального жира14.

Поэтому неудивительно, что современные разработки терапии, направленной против ожирения, рассматривают не только фармакологические вмешательства, но и медитацию и диету как средства для снижения кортизола и висцерального жира, а также стремятся учитывать роль генетики в восприимчивости к стресс-индуцированному ожирению.

Что знает медицина о «кортизоловом животе»

Пандемия, которой радуются

История исследований кортизолового живота

Современный подход

Примечания